В силу журналистской специальности и в качестве военного эксперта мне часто приходится общаться с нашими парнями из морской пехоты и ВДВ. Недавняя поездка в курское приграничье, беседы в госпиталях и в пунктах дислокации, как временных, так и постоянных, с нашими бойцами подвигли на написание этого материала, касающегося стимулов и поощрений боевой работы наших гвардейцев и военнослужащих других частей.
Трофеи, причем не только стрелковое оружие и дроны, но и крупногабаритная боевая техника, которую наши военные из разных подразделений пригоняют в тыл, имеют особенность накапливаться.
Они пополняют музеи под открытым небом, их разбирают на винтики в поисках уязвимостей, зачастую используют в боевой работе. Но вот загвоздка — положенные за уничтожение боевой техники выплаты за доставленный трофей получают далеко не все! Ведь трофей не считается уничтоженной техникой!
Содержание:
Сжечь или угнать — вот в чём вопрос!
Получается, что использование, к примеру, трофейного БМП М2А2 «Брэдли» силами 38 ЦНИИ для выявления уязвимостей и сильных сторон вражеской техники стало бы невозможным, если бы этого 34-тонного «гусеничного монстра» не «затрофеили», а сожгли алчные до премий штурмовики? Ведь за сожжение полагается 50 000 рублей.
Вспоминается еще один случай, когда наши бойцы, уничтожив экипаж и десант украинских боевиков, угнали американскую колесную тяжёлую бронемашину класса MRAP. С риском для жизни и уклоняясь от дронов врага, они доставили боевую машину в тыл своим ходом. В итоге конкретно за этот подвиг «угонщики» не получили ни положенных выплат, ни наград. А если б сожгли и предоставили фото уничтоженной техники — не было бы никаких проблем …
Давайте представим гипотетическую ситуацию боевой работы тактического звена, либо тройки морпехов на линии боевого соприкосновения. Есть ли у парней время на «пруфы», особенно если приходится эвакуировать раненого бойца или мирных? Безусловно, нет.
К тому же «свидетельские показания» — это что-то из разряда разбирательств с присяжным поверенным и коллегией адвокатов. На «передке» не до процессуальных процедур и заполнения бумажек.
Считать снимок с телефона доказательством успешного выполнения боевой задачи, безусловно, можно, но брать с собой на штурм сотовый или камеру «гоу-про» никто не будет. И что тогда?
А тогда после возвращения начинается канцелярская рутина и сверка данных. Вопросы о награждениях и поощрениях затягиваются на неопределенное время.
Награда нашла героя… спустя год
К примеру, один из героических парней бригады морпехов получил свою вторую государственную награду спустя год после представления. А по словам ряда офицеров, многие после представления наград так и не дождались, пав в бою.
Речь не идет об особых указах и быстром награждении в блиндажах и пунктах боевого управления для стимулирования бойцов и на камеру. Это глобальная проблема и известна масса случаев, когда боец, совершивший подвиг, ждет более полугода заслуженную награду.
При этом, находясь в зоне боевых действий и совершив второй и даже третий подвиг, за который командованием отправляется в кадровые органы еще одно представление, в часть от кадровиков приходит удивительный в своем цинизме ответ, естественно негласный и не зафиксированный ни в одном документообороте: есть определенные интервалы времени между награждениями. Или того нелепее: уже есть одно представление, награждается по совокупности…
При такой логике боец, совершивший подвиг, и получивший во время выполнения следующей боевой задачи ранение, получает одну награду — разом! Чтоб у кадровика меньше было бумажной мороки, что ли?
А при награждении «особым порядком» решением командующего группировки прямо в окопе или в пункте управления сразу после успешного выполнения боевой задачи боец может ждать удостоверения в интервале от четырех до пяти месяцев.
Можно было бы не поднимать данную проблему, если бы она не являлась актуальной и повсеместной, влияющей в том числе и не в последнюю очередь на мотивацию военнослужащих. Причем, волнует она не только бойцов, но и их родных. Они ведь гордятся своими сыновьями, отцами и братьями.
Общаясь с отцом одного офицера, волонтером из кубанской станицы, помогающим в силу возможностей нашей армии и воспитавшим двух сыновей, проходящих службу на Черноморском флоте, я понял, что не ради наград сражаются его дети. Они на флоте ради страны и чести. Но в вопросах стимула мы с отцом молодых офицеров стоим на одних позициях.
Исторические аналогии
Пусть читатель не воспринимает поднятую мной тему как вопрос меркантильный. Проводя исторические аналогии достаточно вспомнить, что в годы Великой Отечественной войны наши бойцы на земле и летчики в небе получали награды и премии четко по утвержденным расценкам.
Система денежного поощрения была введена в Красной Армии уже летом 1941 года. Одними из первых получили вознаграждение участники знаменитой бомбардировки Берлина, совершенной в ночь с 7 на 8 августа 1941 года.
Каждому члену экипажа, участвовавшему в налете, по указу Сталина выдали по 2000 рублей. Много это или мало? Рядовой солдат получал тогда 17 рублей, командир взвода — 620—800, командир роты — 950, командир батальона — 1100, командующий армией — 3200, командующий фронтом — 4000 рублей.
Даже служившие в штрафбатах получали денежное довольствие по минимальному тарифу — 8,5 рубля в месяц. Столько же получали солдаты, находившиеся в госпитале. И тут возникает еще один резонный вопрос о парнях, бывших осужденных, заключивших контракты с МО РФ, сражавшихся в рядах подразделений «Шторм» и с честью выполнившие свой долг на различных оперативных направлениях, в том числе в Крынках и на островах в дельте Днепра. Получили ли они удостоверения участников боевых действий. Ответ есть: нет, не получили. Обещают выдать в сентябре…
1 июля 1942 года ввели премии за подбитые танки противника, правда, они оказались значительно меньше премий за эвакуацию своих танков. Эвакуация тяжелого танка оценивалась в 5000 рублей, как десять подбитых вражеских танков. Согласитесь, подобная система поощрений пригодилась бы и сегодня, особенно если вспомнить осеннее контрнаступление ВСУ на харьковском направлении 2022 года.
24 июня 1943 года, накануне сражения на Курской дуге, были внесены дополнения — 1000 рублей бойцу или командиру за лично подбитый танк противника при помощи индивидуальных средств борьбы. Если технику уничтожила группа бойцов, то сумма составляла 1500 рублей и её выплачивали всем участникам группы равными долями.
Время действовать во время
Вспоминаем строки стихотворения Александра Трифоновича Твардовского, вложенные в бессмертной поэме о войне в уста знаменитого Василия Теркина:
Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив ещё? —
Едва ли. Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчёт медали:
Мне её тогда подай.
Все сегодня, как и тогда! Не ради наград и материальных стимулов воюют наши братцы. Это уж точно. Нас они защищают от бандеровской нечисти! Землю оберегают от чумы, от последышей полицаев, продавших общую историю «за банку варенья и пачку печенья». Там, у врага, уж точно материальное — на первом плане, ибо у попрошаек по-иному и быть не может.
Однако с нашей стороны стимулы и награды — это составляющая уважения ратному подвигу нашей армии и флота. Система поощрений созрела не сегодня, её эффективность доказана временем и опытом выигранных воин.
Времена всегда одинаковые. И здесь главное не только время, но и вовремя!
Источник: argumenti.ru
