Постсоветское российское неприятие марксизма вполне понятно. Социализм оказался эксплуатацией, как «второе крепостное правое большевиков», коммунизм и вовсе оказался утопией, а попытки достигнуть его – преступными и кровавыми.
Хоть к насилию Маркс не призывал, он призывал к экспроприации экспроприаторов. Мы почему-то считаем, что советский марксизм – самый правильный из марксизмов. Это, мягко говоря, сомнительно. Коммунисты-большевики – далеко не единственные наследники «дедушки Маркса». В мире полно социал-демократических партий разного рода, которые по сей день у власти, и нельзя утверждать, например, шведский социализм – это не социализм. Какую оценку дал бы Маркс шведской модели, а какую – советской модели, мы не знаем. Маркс вряд ли бы одобрил то, что творилось в СССР в 1930-е годы.
К несомненным заслугам марксизма можно отнести противопоставление революционных и эволюционных стадий развития общества. Речь идёт о чётком понимании того, что общество обязательно проходит через точки качественных скачков – скачков от одного качества к другому, от одних «правил игры» к другим. Эта идея тоже давно вышла за рамки марксизма, её разделяют и сторонники либеральной экономики (Е. Гайдар и его единомышленники многократно писали о «либеральной революции 1987–1993 годов»). Если же говорить о слабых сторонах марксизма, то речь опять-таки не о марксизме в целом, а о его советско-ортодоксальной ипостаси. В СССР «обожествили» тезис Маркса, что революции – это локомотивы истории. Фраза красивая, но не совсем верная. Возникает иллюзия, что без этого локомотива поезд будет стоять на месте. Нет, локомотивами являются не только революции, но и эволюционно-реформистские устремления тоже. Это локомотивы с другими возможностями – в чём-то меньшими, но в чём-то и большими.
Подробности читайте в свежем номере «Аргументов недели».
Источник: argumenti.ru
