Итак, очередное назначенное нападение России на Украину не состоялось. Но российско-западные отношения остаются в катастрофически критическом состоянии. На вопросы «Аргументы Недели» о причинах этого отвечает немецкий политолог Александр Рар.
- От участников политических ток-шоу, в прессе, от простых людей все чаще слышны призывы активнее реагировать на бездоказательные наезды Запада, привлекать для защиты российских интересов лучших адвокатов, стремиться опережать события, навязывать свою тактику в таких инцидентах как со Скрипалями, Навальным или тотально рекламируемым нападением России на Украину…
- Эти лишь эпизоды, следствия глобальной исторической эпопеи воссоздания России как великой державы. Процесс начался на рассвете нулевых годов. В 90-е годы Россия не ставила такой цели, поэтому и не было конфликтов. При Ельцине, Черномырдине, Козыреве Россия выступала как страна, готовая послушно следовать прозападным курсом. Но по внутренним причинам Россия быстро, может быть слишком быстро, изменила параметры своего развития и с точки зрения европейцев пошла неприемлемым для них путем, стала показывать мускулы. Например, «завоевала назад» потерянную в 1996 г. Чечню, потом пришла в Сирию… Россия стала поперек курса, которым шла Европа.
Вторая причина - конфликт ценностей. Далеко не все европейские ценности принимаются Россией, равно как и многие российские неприемлемы на Западе. Очень сложная тема, о ней можно говорить часами. Нужно ли было России столь демонстративно противодействовать тому, что на Западе приобрело такое значение?
Но надо ли было и Западу так безоговорочно требовать от России выполнения его правил? При том, что со времен Петра Великого и Екатерины II в России не было правителя, который был бы столь дружественно настроен к Германии как Путин.
Запад сейчас строит очередную, «мягкую» на этот раз, «Римскую империю» на основе либеральных ценностей, соблюдения прав человека, построения гражданского общества, как они их видят.
Россия, которая в 90-годы не состоялась как государство, к концу нулевых оказалась фактически на краю пропасти. И тогда еще до Путина было решено не копировать Запад, но вернуться к традиционным национальным ценностям, приостановить создание демократических институтов в западном понимании. На мой взгляд, это две основные причины появления полосы отчуждения между Западом и Россией, которая продолжает расширяться.
Запад обвиняет Россию в том, что она не хочет оставаться региональной державой, проявляет имперские амбиции. При этом она отказалась от нынешней модели европейской цивилизации, которая тоже начала достаточно силовыми методами создаваться в Европе - вспомним Югославию - в том числе и на законодательном уровне. Вот мы и пришли к тому, что сейчас имеем.
Стоило России идти против «всей» Европы? Думаю, в России большинство людей скажут – стоило. Но цена, которую Россия за это заплатила, это нынешний кризис, который может привести, не дай Бог, к катастрофе.
- Александр Глебович, при встречах с немецкими друзьями – их первый вопрос: будет ли война? Компания Bloomberg объявила о нападении России на Украину. Западные масс-медиа так неумолимо нагнетали, что, прорвало. Через полчаса «войну» отменили. В этом эпизоде сплелись безответственность, экстремизм, непрофессионализм, просто тупость человеческая. За это надо выгонять, как говорят в России «с волчьим билетом». Всякое бывает, но такое?
- Сейчас Европа оказалась фактически на грани войны в ситуации вокруг Украины. Просто страшно, что может произойти. Запад считает, что в борьбе против авторитарного режима в России все средства хороши и будет очень хорошо, если страна развалится. Как, например, Югославия. И перед Путиным встал масштабный исторический вопрос – укреплять государство, ограничивая демократию, или усиливать ее, развивая гражданское общество, но тогда под угрозу ставится само существование России. Эта дилемма стояла еще перед советскими диссидентами.
Сахаров говорил, что свободомыслие превыше всего, этому можно пожертвовать силу государства, зато у людей будет достойная жизнь.
Солженицын считал, что политическим приоритетом должно быть сильное государство, а свобода, права человека и прочее вторичны.
Ельцин в большей степени следовал Сахарову, в результате фактически отпала Чечня, затрещала государственная структура, например в Татарстане. Путин, наоборот, советовался с Солженицыным. И еще под присмотром Ельцина победил во Второй чеченской войне. Причем и военными, и политическими способами, сумев привлечь на свою сторону Ахмата Кадырова. Путин перед угрозой развала государства поставил его интересы выше либеральных ценностей. Это был исторический момент. Если бы премьером тогда утвердился Николай Аксененко* - были шансы и у Черномырдина - вектор развития России стал бы, скорее, другим.
- Но могла ли Россия восстанавливать свою силу и даже могущество, действуя более тонко?
- Вопрос в том насколько такой путь был бы приемлем для России. Пойти по пути Польши, «лечь» под США, вводить западную демократию в национальном государстве, ориентируясь на западные идеалы, раскрепощение человека, создание гражданского общества, периодическую смену власти в рамках, может быть, парламентской республики, вместо сильного президентского государства? Если бы Россия выбрала этот путь, у нее были бы намного лучшие отношения с Европой, но не исключаю, что тогда не удалось бы нейтрализовать стремление к сепаратизму, избежать продолжения волнений в Татарстане, появления новой Чечни, разделения России на автономии и конце концов распада страны. В демократическом формате, где было бы много центров принятия решений, включая, например, Совет национальностей, вполне был возможен, как мне кажется, развал страны.
- Против России выдвигаются реально бездоказательные обвинения. На уровне «об этом все знают». Примеров много. А словечко highly likely, всплывшее в истории со Скрипалями, прочно вошло в нынешний политологический словарь. Многое скрыто, недосказано…
- В новейшей истории России немало скандальных событий. Были убиты Юшенков, Старовойтова, Политковская, Литвиненко, Немцов… Кто их убил, кто заказал? Конечно, не Путин. Прошли процессы, вынесены приговоры, но против них есть немало возражений со стороны правозащитников. Звучат обвинения в адрес Кадырова, который, как говорят, имеет особые привилегии за то, что «держит» весь Кавказ. А в целом демонизируется Россия.
Случаи со Скрипалями, Навальным добавили черной краски. Скрипаля обменяли на российских разведчиков. Но, нарушив правила спецслужб, он и после обмена продолжал сдавать людей. А Петров и Баширов превратили этот эпизод просто в комедию.
Литвиненко - был одной из самых сильных фигур в силовых структурах конца 1990-х гг. Он возглавлял спецслужбу Березовского, у которого были прекрасные отношения с Ельциным, его дочерью и их окружением. Что, как там было? Но мне кажется, Литвиненко убрали его же люди.
А взрывы в Москве? Какую роль там сыграла группировка Березовского? Ведь он общался с чеченскими боевиками. Готов был идти на провокации для укрепления своей власти.
Навальный тоже отголосок глобального конфликта мирового масштаба. Вся история выглядит очень некрасиво. Запад убежден, что он был отравлен на территории России. После лечения в Германии, он оказался в тюрьме в России. Мне думается, Навальный сотрудничал с разведслужбами и тем самым лишился имиджа честного журналиста, борца против коррупции. Хотя, на мой взгляд, после возвращения из Германии его можно было оставить в покое.
- Россия, на мой взгляд, могла бы выбрать более полезную тактику в деле Навального. Все-таки возбудить уголовное дело и уже на основании его обратиться к Германии о предоставлении результатов анализов для совместного расследования. Тогда Германии была бы трудно не вступить в официальные отношения с Россией. Этого не произошла и в результате в юридическом пространстве «зависло» еще одно обвинение России. А суета с вывозом бутылок и трусов выглядит как пародия на дешевый детектив.
- Россия утверждает, что отравление произошло уже на территории Германии. Но Германия, в свою очередь, не пригласила на консилиум в Берлин омских врачей, которые спасли Навальному жизнь. Не выложила в открытый доступ результаты анализов, голословно обвиняя Россию. Нужна была открытая дискуссия хотя бы на уровне врачей.
- Что сейчас Россия могла бы сделать для смягчения ситуации?
- Чем дольше Запад стоит на позиции, что ему на других наплевать, что он пуп земли и знает как, тем сложнее будет разрулить конфликт. Но я вижу и ошибки России, хотя меня часто обвиняют в том, что я ее оправдываю.
Не так давно слушал Путина на Валдае. Он и его команда стоят на позиции отвержения Запада. Это непродуктивно. Надо быть привлекательнее. Если России нечем привлечь других, она проиграет. А привлечь она может хотя бы традиционализмом своим, преданностью христианству, влиянием на вопросы разрядки, активной демонстрацией своих достижений. Она, конечно, что-то делает: Чемпионат мира по футболу, Олимпиада… Все на высшем уровне. Но этого недостаточно. Видимо, надо больше денег вкладывать. В том числе и в народную дипломатию. Она была в советское время, но тогда на западе отмахивались от коммунистической идеологии.
- Почему бы не заняться реально созданием Европы от Лиссабона до Владивостока, хотя бы для начала в культурном формате?
Сегодня у России есть многое, чем привлечь общество стран Восточной Европы, где люди настроены более традиционно, им ближе национальные интересы, чем либеральный компот в Брюсселе. Конечно, нужно ставить на своих. Путин считает, что сжав все в один кулак, можно спасти Россию. Но при этом надо организовывать непрозападное сознательное общество, и не пытаться переубеждать тех, кто хочет сменить режим в России, а привлекать на свою сторону новых людей, молодой бизнес, молодых специалистов, которые хотят сохранить страну и дальше ее строить. Создать систему социальных лифтов. В этой области есть немало просчетов.
Приведу пример, где Россия не права. Речь идет о мягкой силе. Сейчас Германия собирается сделать безвиз для молодежи менее 25 лет. Пусть молодые россияне ездят без проблем, смотрят мир, делают выводы, зарабатывают деньги, учатся. Но мне в России говорят, что таким образом Запад хочет нашу молодежь переманить, переформатировать. Так это же снова берлинская стена! Люди должны реально ощущать, что они живут в открытой стране и могут выбирать. Надо открыть границы и с российской стороны для европейской молодежи. Это будет способствовать развитию взаимопонимания людей, росту туризма в России, включая дополнительный приток валюты. Ведь еще Иван Грозный приглашал иностранцев в Россию. Петр устроил в Москве Немецкую слободу. Надо всемерно создавать положительный образ страны. В этом очень может помочь туризм.
- Не закрываться сейчас, не обижаться, не отмахиваться из берлоги, мол, вы отвалите от меня, а тут уж я сам как-нибудь, мишка, разберусь.
- Уверен, многие восточно-европейцы, финны, немцы, даже американцы с удовольствием побывали бы в России, познакомились с ней и изменили свое мнение о стране. Несмотря ни на что надо активно работать в этом направлении. Это не пандемия, где может помочь самоизоляция.
Александр Рар, немецкий политолог, историк, журналист с давними, еще послереволюционными прибалтийскими эмигрантскими корнями. Возглавлял 18 лет центр по России и Евразии при Германском совете внешней политики/Deutsche Gesellschaft fuer Auswaertiges Poltik e.V.
Сейчас старший научный сотрудник Института «Мировые тренды»/Welt Trends Institut für Internationale Politik в Потсдаме, советник Газпрома по Европейским вопросам.
Первый биограф Путина. Автор около десятка книг о России на немецком и русском языках.
В их числе:
«Владимир Путин. «Немец» в Кремле» (нем.). 2000.
«Куда пойдёт Путин? Россия между Китаем и Европой». 2012.
«Россия — Запад. Кто кого?». 2016.
«2054. Код Путина». 2020.
«Ослепление. Как Германия теряет свою репутацию у россиян». 2021.
* Николай Аксененко – министр путей сообщения РФ. В 1999 г. Татьяна Дьяченко, Березовский, Абрамович и Мамут лоббировали его на должность премьер-министра с прицелом на пост президента. Этому, однако, активно противостояла группа Чубайса. Компромиссной фигурой оказался Владимир Путин.
Осенью 2001 г. Аксененко было предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий на сумму более 10 млрд. руб. Через два года получил разрешение на выезд за границу для лечения. Скончался в Мюнхене от лейкемии в 2005 г.